На мостике

Без рубрики

На мостике

Лишь в 70 лет Вадим Валерьевич Шубин отошёл от активных дел и переключился на общественную работу в комитете ветеранов войны и в Омском морском собрании. И мало кто знает, что речь идет о человеке достаточно уникальной и трудной судьбы.

Сын полка

В войну 49-я гвардейская стрелковая дивизия вступила под Москвой, а закончила ее неподалеку от Вены встречей с союзниками. С 1943-го по 1944-й в составе дивизии воевал и одиннадцатилетний Вадик Шубин. Сейчас Вадим Валерьевич, которому недавно стукнуло ровно 80, поправляет меня: да не воевал я, какой из мальчишки вояка — находился в дивизии, служил скорее. И я понимаю, что именно тот год войны сформировал из подростка военного человека на всю его оставшуюся длинную жизнь.

В 1943-м отец забрал сына к себе в дивизию, где был начальником штаба. Забрал с намерением отдать Вадика в суворовское училище. Но мальчишку в суворовцы не взяли, и он остался в дивизии. Сын своего отца стал и сыном полка.

Ему сшили настоящую солдатскую форму, определили в учебный батальон, а затем и присвоили звание ефрейтора.

— Служил я в зенитно-пулеметном взводе, — вспоминает Вадим Валерьевич. — Из всех видов оружия стрелял, в том числе и по немецким самолетам. Жил как все солдаты — и в снег, и в дождь в окопах. Только в атаку не ходил, не пускали. И из окопов меня старались гнать, боялись: всего метров триста до линии фронта. Отца я не видел месяцами. А когда он находил для меня время, первое, что приказывал, — помыться.

Между прочим, после освобождения дивизией городов Николаев и Херсон одиннадцатилетний ефрейтор Шубин получил именные благодарности от верховного главнокомандующего Сталина. Обе эти благодарности, как и основательно потрепанная от времени книжка красноармейца, и сегодня хранятся у Вадима Валерьевича. И он горд, что у него есть эта память, есть эти свидетельства его совсем не детского детства.

Флот

А в июле 1944-го где-то на Днестре война для Вадика закончилась. Взрослые решили, что с него хватит, пора учиться. И парня отправили обратно на Кубань, где он, двенадцатилетний, пошел в третий класс. После войны, как известно, семьи офицеров много кочевали по гарнизонам. Не стали исключением и Шубины. С Кубани — в Кишинев, из Кишинева — в Ульяновск. Там, в Ульяновске, Вадим и окончил первую мужскую школу, там на одном из вечеров он и познакомился с Юлей, учившейся в женской школе. С тех пор они с Юлией Ефимовной вместе почти 60 лет.

А дальше судьбой Вадима Шубина стал флот. И, похоже, это стремление родилось в самом далеком его детстве, еще до войны, еще в его родном Ленинграде. Тогда, как вспоминает Вадим Валерьевич, они жили на улице Труда, как раз напротив морского базового клуба. Родители много работали, детей приходилось оставлять на нянек. А те флиртовали с моряками. Вот моряки-то и запали в совсем еще юную душу Вадика, который, конечно же, еще не осознанно, безотчетно, по-детски забредил морем.

Ни война, ни вполне себе «неморской» Ульяновск не помешали Вадиму Шубину стать моряком. Парень поступил просто: он отправился в Ленинград и поступил в Высшее военно-морское училище им. Фрунзе, на артиллерийский факультет. В 1956 году Вадим его окончил и тем самым окончательно и бесповоротно связал свою судьбу с флотом. Так он выбрал жизнь обязательно рядом с морем и кораблями.

Таким морем стало Балтийское, а первым кораблем — малый противолодочный в отдельном дивизионе, базировавшемся в ГДР. Задача МПК — постоянно находиться в боевой готовности и контролировать передвижение подводных лодок, в первую очередь американских. Выполняя эту задачу, наши моряки с международными правилами особо не церемонились.

— Часто раздражались, например, шведы, — рассказывает Вадим Валерьевич. — Они только успевали слать в наш МИД ноты протеста на то, что мы, гоняясь за американцами, все время заходим в чужие территориальные воды. Нас же за это даже не журили, нам в ответ на эти шведские протесты МИД чуть ли не благодарности объявлял, мол, молодцы, продолжайте в том же духе. Между прочим, американцы тоже нахально вели себя на наших учениях. Они знали все наши корабли. Помню, как в мегафон кричали по-русски: «Товарищ Бардин, вы мешаете нашим манёврам». Наш Паша Бардин хороший командир был, любил рискнуть.

А еще моряки оттачивали мастерство друг на друге. Нашим подводным лодкам требовалось выйти в Атлантику так, чтобы
их не засекли наши же противолодочные корабли. А противолодочные, наоборот, должны засечь уходящую в океан лодку. «Действовали с переменным успехом, а порой и сговаривались», — смеется Вадим Валерьевич.

Игра в морские прятки

В начале Карибского кризиса капитан-лейтенанта Шубина направили командиром батареи зенитного калибра на крейсер «Свердлов». Время было острое, почти пороховое, спички хватило бы. Крейсер «Свердлов» трижды ходил в Средиземное море и в северную Атлантику. В те походы, вспоминает Шубин, над нашим кораблем беспрестанно летали американские самолеты.

— Причем над самыми мачтами, — добавляет Вадим Валерьевич. — Я все боялся, что у кого-то из матросов нервы не выдержат и он нажмет на педаль зенитки. Вот тогда беда будет. Но обошлось.

В те дни в Средиземном море они «играли в прятки» с седьмым американским флотом. И те и другие следили друг за другом, выявляли чужие подводные лодки, полигоны их базирования, вытесняли с полигонов. Там же крейсер «Свердлов» вставал на якорь, а к его бортам подходили всплывшие подводные лодки, чтобы пополнить запасы топлива, продовольствия. С крейсера их сеткой прикрывали. С одной стороны, какой тут секрет — с самолета лодки видно. А с другой — американцы, конечно, видели лодки, но при этом не видели какие. А это главное.

А во время шестидневной войны, вспоминает Вадим Валерьевич, с ракетных катеров, которые СССР продал Египту, египтяне произвели залп и потопили израильский эсминец. «Вот как умели наши инструкторы готовить египетских военных», — заключает Шубин.

Кстати, о ракетах. Вадим Шубин рассказывает, как пришлось однажды на малом ракетном корабле испытывать новые ракеты П-120. Ракеты были «сырые», любая могла взорваться непроизвольно. Потому перед стрельбой личный состав пересаживали на буксир, который и отгоняли подальше, оставляя на корабле только тех, кто занят на пуске ракет. За эти стрельбы платили отдельно. Моряки называли это платой за риск. И, к слову, все испытания тогда прошли нормально.

Конечно же, вспомнить Вадиму Валерьевичу есть что. Например, как однажды едва остался жив. Малый противолодочный тогда стоял в Полярном. И постоянно ходил в дозор. Вот в дозоре и приключилось. Шубин, тогда еще стажер, пошел будить подвахту в первый кубрик. А в Баренцевом сильно штормило, качка сумасшедшая, да еще ноябрь, палуба больше на каток похожа. И тут корабль накренило, и Вадима по льду понесло на противоположный борт. Слава богу, за борт не улетел, сумев ухватиться за леера. Но тут же снова крен, и его понесло к другому борту и занесло под пушку, где он застрял и за десять минут так вмерз, что и пошевелиться не мог. Хорошо его хватились, нашли, отодрали от металла и в кубрике растерли спиртом.

— А внутрь?

— И внутрь дали, — улыбается Вадим Валерьевич.

Вадим Шубин отдал флоту ровно 25 лет. А если б снова начать? Ничего снова начинать он не желает даже в мыслях, более того, он ни на градус не изменил бы изгибы своей судьбы, все оставил бы как есть, как было, как сложилось. Потому что он всегда верил в себя, доверял своим решениям и своим оценкам. Ему есть чем гордиться.

Морская династия

А вот его старший сын Михаил качку не переносил, хотя и служил в морских частях погранвойск. И младший стал морским офицером, служил на разведкораблях в Североморске. Потом он получил назначение в Главный штаб ВМФ, а сейчас работает в Генштабе. Но и сегодня Шубины ходят в море. Внук Вадима Валерьевича, тоже Вадим, окончив училище, которое когда-то кончал и его дед, ходит в море, снова, как когда-то и его дед, на малом противолодочном корабле. Он уже моряк в четвертом поколении.

Жена моряка

И вот что интересно. Мне, например, показалось, что Юлия Ефимовна к службе сыновей, а теперь и внука относится совершенно спокойно, даже чересчур спокойно. Но можно ли привыкнуть к опасности? К тому, что он всегда на мостике? Тем более что эти опасности грозят не тебе и ты не в силах на что-то повлиять. Тебе остается только ждать. И верить. Она и верила. «Я привыкла ждать, — говорит Юлия Ефимовна, — мой папа тоже был моряком».

— А как мальчишки отца ждали! — вспоминает она. — Помню, Миша наш на велосипеде гнал через весь Балтийск и кричал не переставая: «У меня папа с моря приходит».

Юлия Ефимовна подчеркивает: несмотря на коммуналки, с соседями жили дружно, без склок, без злости и ругани. В это трудно поверить, но Шубины до сих пор, уже
более 55 лет переписываются с теми, с кем делили бараки и времянки. А еще она говорит о том, что в военных городках, аскетических и серых, дети всегда росли правильно и разносторонне. Почему? Быть может, потому, что отцы, даже отсутствующие в данный момент, были авторитетами для мальчишек и гордостью для девчонок, да и военная служба в обществе тогда ценилась по-настоящему?

Вадим Валерьевич говорит: «Сильно меня не расписывай. Подвигов не совершал, просто служил честно. И внуку сказал: твоя профессия штурмана требует аккуратности. Вот и в жизни будь аккуратным».

Когда Вадим Шубин-младший звонит из Севастополя дедушке и бабушке, он докладывает: «У меня все нормально, я не укачиваюсь, командир у нас хороший».

Дедушка и бабушка после такого доклада с теплотой смотрят друг на друга и улыбаются. Служба-то продолжается…

ОмскПресс