29 октября 1955 года, примерно в час тридцать ночи, тишину в Севастопольской бухте разорвал оглушительный взрыв. Он был настолько силён, что у стоявшего на рейде линкора «Новороссийск» просто не было шансов. Перевернувшись вверх дном, огромный корабль ушёл в глубину, а вместе с ним – 611 моряков. И в том числе пятеро призванных из Омска матросов. Кто и зачем потопил один из самых мощных советских линкоров, выяснял корреспондент «Вечернего Омска».
Диверсанты Чёрного Князя
«Юлий Цезарь», или «Джулио Чезаре» – именно так вплоть до 1949 года назывался этот линкор. Сошедший со стапелей Генуи, после Великой Отечественной войны он в числе других тридцати трех боевых кораблей капитулировавшей Италии достался СССР как трофей. Тогда же «Чезаре» получил и новое имя – «Новороссийск», а вместе с ним – «кровника», итальянского князя Боргезе.
Валерио Боргезе, он же Черный Князь, считался одним из лучших диверсантов своего времени, а боевики созданного им диверсионно-штурмового подразделения «Десятая флотилия МАСС» выполняли такие задачи, которые были не по зубам ни флоту, ни авиации. «Боргезевцы» появлялись внезапно, уходили бесшумно, а их тщательно выверенные удары порой решали исход масштабных сражений. В частности, именно диверсанты десятой флотилии в свое время взорвали два крупнейших английских линкора. И в том числе флагман английского флота линкор «Веллиэнт», обеспечив тем самым превосходство итальянского ВМФ в акватории Средиземного моря.
Однако после войны диверсанты Боргезе не только избежали заслуженной кары – их… наградили. Причем медали «За храбрость» своим бывшим врагам вручал лично адмирал Морган – тот самый, который когда-то командовал ушедшим на дно «Веллиэнтом». В обмен на «амнистию» Черный Князь согласился работать на англичан, тем более что его интересы в то время полностью совпадали с интересами английской короны.
В октябре 1955-го международная обстановка напоминала раскаленную сковородку. Кризис на Ближнем Востоке, обострение отношений в Суэцком канале – в любую минуту могла начаться Третья мировая война. Все корабли Черноморского флота СССР были приведены в боевую готовность. В том числе и «Новороссийск», который представлял собой грозную силу.
– Используя главный калибр, он мог вести огонь снарядами с атомными зарядами, – поясняет заместитель председателя Омского морского собрания капитан третьего ранга в запасе Валерий ТУБАЛЬЦЕВ. – Причем, по одной из существующих версий, именно для пополнения атомного боезапаса этот линкор и должен был со дня на день отправиться из Севастопольской бухты в город-тезку Новороссийск.
В рамках все той же версии, у англичан и впрямь имелись мотивы уничтожить советский корабль. Правда, гибель линкора нужно было обставить как случайный подрыв на мине, оставшейся на дне Севастопольской бухты еще со времен Великой Отечественной войны. Такая задача оказалась по силам лишь диверсантам князя Боргезе, у которого имелись для этого собственные мотивы: говорят, что после капитуляции фашистской Италии и передачи «Юлия Цезаря» нашей стране он поклялся отправить на дно этот ставший советским линкор. А свои клятвы Черный Князь нарушать не привык…
Взрыв на борту
Первый тревожный звонок прозвучал накануне трагедии, 28 октября. Во время испытания корабля на морской миле матрос-наблюдатель с «Новороссийска» заметил показавшийся на поверхности моря перископ чужой субмарины и немедленно доложил по команде. В штаб послали запрос: «Чья это лодка?» Впрочем, сообщение с «Новороссийска» там всерьез не восприняли, решив, что моряки обознались и просто-напросто перепутали перископ с плавающим бревном. Дальнейшие события показали, что это не так, но было уже слишком поздно.
Ночью, в час тридцать, по Севастопольской бухте прокатилось эхо мощного взрыва. Позже выяснилось, что его эпицентр находился в носовой части «Новороссийска». В считанные мгновения образовалась сквозная, через весь корпус, пробоина площадью около ста пятидесяти квадратных метров; взрывом были разрушены восемь палуб. В первые же минуты погибло более двухсот человек, в том числе все моряки, находившиеся в носовой части линкора. Спастись удалось лишь двоим: юнге, который в этот момент стирал в умывальнике, и часовому, стоявшему возле фл
агштока, – ударной волной его выбросило за борт.
На корабле сыграли тревогу. Как вспоминал сотрудник внешней разведки Борис Фролов, который в ту ночь находился на борту «Новороссийска», взрыв наделал немало беды, но он не затронул машинное отделение. Единственно правильное решение в такой ситуации – запустить дизели, сдать чуть назад и выброситься на мель. В этом случае «Новороссийск» еще можно было спасти и число жертв оказалось бы существенно меньше. Однако прибывший на борт вице-адмирал Черноморского флота Пархоменко такой вариант с ходу отверг и тем самым обрек корабль на гибель. «Новороссийск» же тем временем все больше и больше кренился на левый борт…
Чтобы удержаться на палубе, несколько сот моряков бросились к правому борту и мертвой хваткой вцепились в его ограждение. Не выдержав, они оборвались, как нитки. Клубок из человеческих тел покатился в холодную воду. Жуткие предсмертные крики матросов были слышны даже на берегу.
Борис Фролов покинул «Новороссийск» одним из последних. От линкора до спасительной суши было недалеко – всего лишь сто пятьдесят метров, но для многих, кто оказался в ту ночь за бортом, эта дистанция стала последней. Страх, темнота и ледяная вода сделали свое дело: люди теряли ориентацию, выбивались из сил и шли камнем на дно. В панике они хватались за все, что хоть как-то могло удержать на поверхности. Кто-то из утопающих мертвой хваткой вцепился в Бориса Фролова. Не в силах освободиться, он перевернулся на спину и все-таки добрался до берега вместе с тонущим моряком.
И уже с берега наблюдал, как с капитанского мостика в воду бросился кто-то, похожий на вице-адмирала Пархоменко. Вскоре «Новороссийск» опрокинулся и ушел в глубину. А вместе с ним ушли те, кто не успел покинуть корабль. Водолазы, обследовавшие затонувшее судно, слышали, как моряки, заживо похороненные в трюмах линкора, пели «Варяга»…
В списках не значатся
В заключении правительственной комиссии, которой руководил заместитель председателя Совета министров СССР В. Н. Малышев, черным по белому сказано, что причиной трагедии на «Новороссийске» стала донная мина, оставшаяся еще со времен Великой Отечественной войны. Однако имеются и другие, неофициальные версии. Например, что советский линкор потопили диверсанты князя Боргезе. Воспользовавшись мини-подлодкой – той самой, что накануне видели с борта линкора, – итальянские боевые пловцы проникли в Севастопольскую бухту и установили на корпусе корабля, в носовой его части, взрывное устройство с магнитно-часовым действием. Говорят, что подобные же «подарки» от Черного Князя потом обнаружили и на корпусе крейсера «Молотов» («Слава»), стоявшего неподалеку от «Новороссийска».
В пользу этой же версии говорит и целый ряд странностей, на которые почему-то не обратили внимания члены правительственной комиссии. В частности, куда в этот день подевался сторожевой корабль, охранявший вход в бухту, и почему опять-таки именно в этот же день не было заграждений, способных остановить миниподлодку? А если она все же была, то почему ее не услышали наши гидроакустики? Кстати, по непроверенным данным, после гибели «Новороссийска» всю команду этих самых гидроакустиков якобы расстреляли. Зато команду князя Боргезе, опять-таки по непроверенным данным, хозяева диверсантов представили к правительственным наградам.
Какая из этих двух версий является истиной, сегодня уже не узнать, как не узнать и точное число жертв. По официальным данным, в ту ночь погибло 611 человек, однако на самом деле погибших могло быть существенно больше. Говорят, что незадолго до взрыва на линкор пришло пополнение и его экипаж составлял свыше трех тысяч матросов и офицеров против полутора. Однако напомним, что наша страна готовилась к боевым действиям на Ближнем Востоке и, чтобы скрыть этот факт от разведки противника, в списках команды «Новороссийска» многие моряки просто не значились.
Среди тех, кого не внесли в список, были и омичи, направленные на этот линкор с других кораблей. Матросы Владимир Григорьев, Михаил Беляев, Алексей Сараханов и Каержан Мамиленов, а также старшина второй статьи Николай Хоботов – их фамилии после долгих поисков в различных архивах установил омский историк и краевед Феликс Надь. Вечная слава героям…
