За плечами капитана второго ранга в запасе омича Юрия РЫЖОВА более тридцати лет военной выслуги. За эти годы он всякое повидал, многое пережил, однако больше всего моряку запомнилась служба на транспортном корабле «Даугава». Впрочем, оно и понятно: корабль, которым командовал Юрий Николаевич, перевозил не что-нибудь, а ядерные ракеты для наших атомных субмарин.
О море Юрий мечтал с самого детства, и причиной тому рассказы отца, проходившего срочную службу на флоте. Неудивительно, что после школы парень без лишних раздумий поступил в Тихоокеанское высшее военно-морское училище имени Макарова. Получив первые в жизни офицерские погоны, молодой лейтенант бороздил моря-океаны и даже сходил в кругосветку, перегоняя корабль из Югославии во Вьетнам, на военно-морскую базу Камрань. А в 1985 году Юрия Николаевича направили для прохождения службы на транспортник «Даугава». Сто двадцать метров в длину, в ширину восемнадцать и двенадцать в высоту – настоящий многоэтажный дом на воде. Однако шпионов привлекали вовсе не габариты нашего корабля, а груз, находившийся в его трюмах.
– Ракеты с ядерными боеголовками, предназначенные для наших подлодок, – поясняет Юрий Рыжов. – Так что неудивительно, что едва мы выходили в открытое море, как тут же, словно чертик из табакерки, появлялись американские корабли и сопровождали нас всю дорогу. Шли они в пределах прямой видимости, но на почтительном расстоянии.
Зато пилоты самолетов-разведчиков «Орион» излишней стеснительностью не отличались. Иногда эти самые «Орионы» пролетали так низко, что советские моряки даже могли без бинокля рассмотреть лица пилотов. Все это, конечно, нервировало, но отпугнуть чересчур любопытных американцев было нельзя.
– Наводить зенитные пушки на самолеты-разведчики категорически запрещалось, чтобы не спровоцировать вооруженное столкновение, – продолжает кап-два. – Ну разве что в случае, если шпион вдруг решится зайти на корабль с боевого разворота – это считалось грубейшим нарушением международного морского права и границы СССР, ведь территория корабля считается территорией той страны, под флагом которой он ходит. В этом случае мы могли даже сбить «Орион», но все понимали, что подобный конфликт может легко привести к третьей мировой войне.
Впрочем, куда большую опасность, чем самолеты-разведчики, представляла для груженной ракетами «Даугавы» разбушевавшаяся стихия.
– Шторм застал нас в открытом море, гигантские водяные валы накрывали корабль с головой, – вспоминает Юрий Рыжов. – Скорость ветра превышала пятьдесят метров в секунду, и нас бросало с волны на волну, как какую-то щепку.
В таких ситуациях командир корабля обычно старается встать к волне носом, однако не всегда получается. В тот роковой день боковой крен «Даугавы» иногда достигал сорока градусов, а в трюме – ракеты с ядерными боеголовками!
– Когда ракета заправлена, ее корпус становится таким хрупким, что, образно говоря, можно пальцем проткнуть, – продолжает рассказ ветеран. – А тут нас мотает, словно консервную банку!
Если бы, не дай бог, во время болтанки повредило топливный бак одной из ракет и горючее воспламенилось, это был бы огненный шторм и экологическая катастрофа для всего региона. Чтобы не рисковать, моряки решили укрыться от ураганного ветра за одним из островов Курильской гряды. Покружив какое-то время, они наконец нашли удобное место.
– Шторм длился всю ночь, мы потеряли практически сутки, – говорит Юрий Рыжов. – А после продолжили рейс и пришли в пункт назначения без происшествий.
О своей службе, о кораблях и друзьях, с которыми вместе служил, Юрий Николаевич может рассказывать долго. В воскресенье, 31 июля, в День Военно-морского флота России, он, как всегда, придет на площадь у речного вокзала, где ежегодно собираются моряки. А после торжественной церемонии в кругу все тех же друзей капитан второго ранга, член «Омского морского собрания» Юрий Рыжов поднимет традиционный третий бокал, чтобы почтить память тех, кто уже никогда не вернется на берег. И не менее традиционный – за тех, кто в море!