Посидеть в кинотеатре с Евгением Гришковцом? Да без проблем. И для этого не нужно быть олигархом или ехать на спецсеанс в Москву. Гришковец, видимо, рифмует свою фамилию со словом «молодец», поэтому сам ездит по городам и весям, где и посещает кинотеатры. Конечно, это не акт доброй воли и не киноинспекция. Евгений Валерьевич добавил в список своих многочисленных профессий слово «продюсер» и отправился в промотур со своим фильмом «Сатисфакция».
Слово это нынче редкое, хотя весьма в духе Гришковца: относиться к понятиям «честь и достоинство», «любовь», «дружба» с особым пиететом.
На сей раз он, и как соавтор сценария фильма, рассказывает о том, что разбираться с любовником жены можно не только с помощью братков и кулаков. Разборка, кстати, типично русская: алкогольная дуэль. А если говорить без обиняков: провинциальный бизнесмен Саша и его помощник Дима сидят всю ночь в ресторане и разговаривают о жизни, попутно решая проблему, кто кого перепьет. Кто упал — того и баксы. Тот и получает чемодан денег и трофейную изменницу.
Ургант слишком известный для этого фильма
Я думаю, никто не удивится, если узнает, что и главного героя сыграл сам человек-оркестр Евгений Гришковец. Его напарником стал Денис Бургазлиев вместо намеченного сначала Ивана Урганта.
— Я с большим уважением отношусь к Ивану, — рассказал Гриш-ковец перед показом фильма. -Сценарий очень ему понравился. Правда, читал он его три года назад, и тогда у него еще не было такой мегапопулярности. Перед съемками я понял, что он бы несомненно стал залогом коммерческого успеха, но надо быть честным человеком: в итоге к нам бы пришли фанаты Ивана, которые бы не досидели до конца фильма.
Дениса Бургазлиева он увидел случайно в сериале «Час Волкова», но на самом деле он актер мхатовской школы, много играл за границей в самых лучших театрах. Гришковцу нужен был человек, который умеет носить пиджак, который смог бы сказать, что он учился в Лондоне, и ему бы поверили. По его словам, у нас много актеров среднего возраста, но у них за плечами «Бумер». Фильм хороший, но после него эти ребята не
Евгений благосклонно отнёсся к предложению сняться в кино -короткометражке омского режиссёра смогут сказать, что они учились в Лондоне. Им не поверят.
О своем персонаже Гришковец рассказывает, что ему было интересно играть человека, который не нравится, но говорит то, что близко самому Евгению.
— Мой герой представитель того поколения, которое я не люблю. Сейчас в руках этих людей находятся основные капиталы и власть. И мне не нравится то, что стало с нашей страной.
Киносчастье Евгения Гришковца
— Я вообще впервые занимался кинопроизводством, — говорит Евгений. — Сниматься в кино — счастье. Это приключения и очень высоко оплачиваемый отдых. Не верьте актерам, которые говорят: «Ой, я так устал на съемках!» Если бы им было так тяжело, то они бы не снимались по нескольку раз в год, а то и одновременно в трех фильмах.
Кстати, снимали в Иркутске, потому что, по мнению Гришков-ца, это провинциальная картина. В столице подобное случиться не могло. Вполне хорошо здесь смотрелся бы и Омск. И города даже похожи, если бы не Байкал. Но в Иркутске была студия и связи.
— Мы, например, снимали на стройке, и у нас был последний съемочный день, — вспоминает Евгений. — Свет почти уходил, и нужно было все делать как можно скорее. Звук мы в силу определенной специфики писали вживую. А неподалеку вечерняя служба на колокольне. Ясно, что будут бить долго, а у нас аврал. И мои друзья позвонили батюшке, и он перестал бить в колокола. Ради кино у нас в провинции можно договориться даже с Богом.
А как нас кормили. Еду, которую привозят на площадку, киношники называют «кинокорм». Как в самолете, только еще хуже. И вы представляете, тут нам возили еду из ресторана. Со всеми приборами, и даже специальные десертные вилочки. Москвичи были просто в шоке. Мы ощущали такое счастье во время съемок. Для нас на 2 дня перекрывали центральную улицу города ради 18 секунд фильма. В городе были жуткие пробки. Но когда узнавали, что снимается кино, нас никто не обвин
ял. Потому что кино у нас любят. Поэтому я верю, что российский кинематограф не погибнет. Ведь каждый мальчик и девочка у нас еще до сих пор мечтают сниматься.
In vino veritas
Памятуя о том, что каждый первый российский фильм сейчас — это огромный рекламный ролик, журналисты поинтересовались наличием в кадре одной известной марки водки.
— Производители алкогольных брендов на нас не выходили.
Это мы выходили на них и предлагали сотрудничать. Там есть целый ряд брендов, но никто не верил, что на наш фильм пойдут (Гришко-вец иронизирует. В фильме герои распивают в основном очень дорогой западный алкоголь). Но нас действительно поддержала одна отечественная водка.
Продюсер на раз
Гришковец признается, что продюсированием в России заниматься практически невозможно, проще только вагоны разгружать.
— Это разговоры и переговоры с большим количеством людей, которым абсолютно нет дела до кино и культуры. Им гораздо проще взять западный фильм, в который уже заложен рекламный бюджет, и получить свое. Я больше этим заниматься не буду, лучше писать сценарии и сниматься в кино. У меня эта работа унесла два года жизни. За это время я успел бы сделать куда больше полезных вещей. Но к тому, что наш фильм вышел, я отношусь как к чуду. Он для нашего сегодняшнего кинематографа редкий, потому что отечественное кино сейчас находится в затяжном летаргическом сне, в котором присутствуют только американские сюжеты.
Бюджет фильма, кстати, не маленький. С учетом копий — почти миллион долларов. При этом здесь нет денег за сценарий ни мне, ни Анне Матиссон, которая и как режиссер не получила ничего. Здесь нет денег довольно высокооплачиваемому актеру Гришковцу. Я посчитал точно, и сейчас наш бюджет это примерно 22 секунды от бюджета фильма «Аватар», если учесть, что там бюджет был 270 млн долларов.
Стоит отметить, что на рекламу производители тоже сильно не тратились. Гришковец рассчитывает на сарафанное радио, которое работает лучше всякой рекламы.
На фестиваль — только маргинальные фильмы
Как оказалось, к фестивалям Евгений относится предвзято и считает, что делаются они не для зрителя, а для критика.
— Все те фильмы, которые получали какие-то призы что в Каннах, что в Венеции, что на Кинотавре и о которых говорилось в новостях как о каких-то достижениях, не вызывали никакого зрительского эффекта. Я недоумеваю как житель большого города, как отец семейства, как человек, который активно живет и трудится. Я не понимаю, какого рожна мне идти на фильм «Как я провел этим летом»… Люди, которые каждый день ездят на транспорте, решают коммунальные вопросы, зачем им это смотреть? Про что это? Про что фильм «Овсянки»? Они говорят, что это фильм про любовь. Так на хрена же его так запутывать? Иностранцы же воспринимают наши фильмы как документальное кино. Они думают, что у нас мужик может поехать и сжечь свою мертвую жену на костре. Россия-матушка. Ну, ваще!
Меня не интересуют иностранные фестивали. Меня интересует только тот зритель, который живет со мной в одной стране в одно время.
В опале у Гришковца все, кроме его зрителей и читателей «Вчера мы видели фильм венгерского режиссера — это новое слово в кинематографе. Тарковский курит. Куросава отдыхает». И никто не пойдет на этот шедевр. И там же могут написать, что такой-то фильм — мракобесие и зло. И будут полные залы. У нас есть дикий разрыв. Потому что критики ненавидят даже не нас, а вас, зрителей, поскольку они написали, а вы смотрите, такие-сякие. Я давно понимаю, что я раздражаюсь. Последние восемь лет у меня была хорошая пресса только за границей.
По большому счету, Гришковца не интересует постороннее мнение какого-то отдельного гражданина N.
Непризнанный гений Евгений
Стоит заметить, что Гришковец не любит не только критиков и безответственных, с его точки зрения, режиссеров. Он критически относится к журналистам, собратьям по перу и театральным деятелям. В общем, кажется, что в опале у него все, кроме его зрителей и читателей.
— Я уже давно и в литературном, и в театральном, и в киносообществе, но за мной до сих пор не признают права присутствовать в этом хозяйстве. Ко мне всегда какие-то личные претензии. Театральное сообщество считает меня человеком, который не принадлежит ни к одному конкретному коллективу, поэтому на меня можно махнуть рукой. В кино я тоже выскочил. Писать не умею. Но высказывают именно п
ретензии личного характера, без всякого анализа. В одной статье я прочитал про себя, что Гришковец выглядит на экране безобразно, его не любит камера. Киновед написал. Мне посчастливилось работать с великими операторами. Например, с Павлом Лебешевым. Он снял основную массу фильмов Михалкова, и он мне говорил, что меня очень любит камера, а я похож по манере игры на Буркова. Для меня это был такой комплимент. Потом меня снимал великий оператор Михаил Агранович, снимал Юрий Клименко, и они все говорили, что меня любит камера.
Я расскажу историю. Несколько лет назад в Лондоне у меня был ряд спектаклей, и на первый пришли 20 критиков и 7 зрителей. Я был в шоке, когда представлял, что в последующие дни мне предстоит играть в пустом зале. Но мне сказали: «Не беспокойтесь, завтра выйдут газеты». В «Дейли телеграф» мне поставили 5 звезд, и на все остальные спектакли был аншлаг. Я разговаривал с журналистом, который писал обо мне статью туда, и он мне сказал: «Я знаю нашего читателя и знаю, что ему может понравиться. Если бы я писал для другой газеты, то возможно бы даже не упомянул о вас». А у нас в «Известиях» или в «Коммерсанте» могут написать:
КСТАТИ
Один из молодых омских режиссеров предложил Евгению сняться в своей короткометражке. Гришковец, как ни странно, весьма благосклонно отнёсся к этому. Правда, захотел обязательно ознакомиться со сценарием. И как знать, быть может, скоро мы увидим его ещё раз. На премьере омского фильма.
— Мне и мое мнение в творчестве безразлично, потому что книга или фильм и есть мнение. У меня есть мнение, какой должна быть современная литература, и я пишу книгу и полагаю, что она такая, каким должен быть современный текст. Точно так же, как я хочу принять участие в современном кино, и наша картина — наше мнение о том, каким оно должно быть. Я брал для себя право «вето», и если бы мне не понравилось то, что мы сделали, то я мог бы все отменить. Меня можно обмануть, уговорить, развести на покупку какой-нибудь дряни, я могу сильно ошибиться в человеке или совершить неблаговидный поступок. Но что касается моей профессии, я не нуждаюсь ни в чьем совете.